...Папа всю жизнь мечтал об автомобиле и вот мечта его сбылась...
Мы вышли из отгулов, Чернин еще не вернулся из Северодонецка и Москвы; обычного утреннего совещания не было. На улице душно и жарко, работа у всех есть, но обслуживать технику в ЦУПе как-то не хотелось – устали от железа.
Гена открыл панели Наири-2, проверил, не накопилось ли пыли на вентиляторах, индикаторы мигали нормально. Подошли к ПУС, каждый к своему, который недавно монтировали, проверили индикацию, те ли планы координации стоят на перфокартах.
Я зашел в диспетчерскую, там тоже было прохладно, как в машзале – работали кондиционеры. На большой, во всю стену, мнемосхеме зеленым и желтым мигали индикаторы на перекрестках, нарисованных на карте Алма-Аты. Красных не было, значит, все светофоры исправны, не то, что после ливня, в который почему-то всегда превращается обычный дождь в этом южном городе – горы влияют, что ли.
Ну, тогда держись, оператор ГАИ, сидящий за пультом, не успевал давать по рации заявки нашим периферийшикам. Сразу две-три бригады могли работать под дождем. И в журнал записывал все скрупулезно, попробуй не выполнить. Но это дело Сереги Беззаботина, я тут не командир, хотя пару раз оставляли за главного, когда все были в отпуске. Неприятное это дело, чем-то армию напоминает – не люблю командовать.
Сейчас все было спокойно, понажимал кнопки на пульте, посмотрел, переключаются ли сигналы светофоров. На экране телевизоров было видно, что машины встали на красном, который я задал, включил по-быстрому зеленый - поехали. Оператор ничего не сказал, нам было можно все проверять. Но когда шло сопровождение Назарбаева, или генерала МВД или какой делегации, нас, инженерный персонал, от пультов отгоняли. Тут шел такой шум по рации и суета, что мы сами уходили из диспетчерской.
В кабинете поизучал схемы, зашел к программисткам. Посмеялись, как они нас подсадили на сигареты и кофе, лишь бы не спали. Чернин Вале и Гале тоже обещал премию – сильно помогли девчонки, допоздна сидели на работе.
Валя в очередной раз принялась учить меня программировать в машинных кодах Наири-2. Посидели, поразбирались. День близился к концу.
Вошел Толик:
- Юра и вы девчонки пойдемте в чебуречную, отметить надо перенос такого тяжелого железа!
Толик время от времени был инициатором попить пиво для сплочения коллектива.
До конца рабочего дня оставался час, но была пятница, начальство в отъезде и я вышел вслед за Толиком, а девчонки остались.
Мы всей нашей дружной компанией пересекли улицу Тимирязева, зашли под деревянную решетку перголы, увитой виноградом, сдвинули два круглых столика и заказали пиво и шашлыки – они здесь тоже были из баранины, как и чебуреки, поэтому такие же жирные, вкусные и мягкие, прямо таяли во рту.
Чокнулись кружками, которые на жаре росой покрылись. Холодное пиво хорошо пошло, в голову ударило, приятно стало; кто-то закурил, на разговоры потянуло.
- Мужики, все-таки платят мало,- сказал я, - довелось два года подрабатывать в парке Горького, он рядом с домом, сигнализацию в павильонах обслуживал – пятьдесят рублей платили в месяц, недавно уволился. Удобно, появлялся там два раза в неделю по вечерам, пока не украли студийный магнитофон в радиоузле. А я как раз блок снял на ремонт, собирался на следующий вечер вернуть, запасной не поставил. Так мне сюда, в СМЭУ, повестка от следователя пришла. Камала такие круглые глаза сделала, когда мне вручала, но Чернину, кажется, не доложила – хорошая у главного секретарша, молодец, уважаю ее. Следователь противненько так на меня смотрел, все допытывался, но поверил, что не специально снял сигнализацию, болтать не надо было, отпустили. Я сразу и уволился от греха подальше. Как-то намекнул Чернину о надбавке, он пообещал сделать это позже.
- Правильно, я тоже подрабатываю по вечерам иногда, ведь я сантехнику знаю, объявления расклеиваю, - сказал Володя, наш лихач на мотоцикле.
- Ну, за заработки!
Мы сдвинули все еще потные кружки, помолчали, пережевывая шашлыки.
- Юра, а Чернин дал нам с тобой заработать, - сказал Гена, - в прошлом году долго зарплату на стороне получали, он нам договор на разработку устроил.
- Да, Гена, уважаю Михаила Анатольевича, помогает. А на покраске вообще калым хороший дает.
- Да, каждую весну деньгу зашибаем, - сказал Толик, - покраска, это вещь! У меня роба в кабинете, вся в краске, в шкафу всегда на изготовке. Что ночью работаем, ничего, кофе попил, покурил и опять как огурчик целый день. Правда потихоньку часик прикорну иногда. Ты Юра на «Беларусе» тогда в Медео с линии вильнул, помнишь? Перекрашивали потом. Тогда за месяц я двести двадцать за покраску получил, больше оклада.
- Да, помню, у меня на трактор да еще с прицепом с сенокосилку прав то нет, не обучался, но я старался держать линию, отвлекся, что ли.
Помолчали, взяли еще по кружке, пожевали шашлык. Я закурил, хотя считал себя некурящим, так за компанию.
Так мы сидели, попивали пиво с шашлыком. Каждый что-то рассказал по теме заработка. Коля, который терпит лихачество Володи и надеется только на свою каску, оказывается, держит на даче кроликов. Он расхваливал крольчатину, зажаренную с лучком и картошкой, но плавно обошел одну неприятную тему.
Уже третья кружка пошла, я снова взял слово.
- А помните, мужики из Новосибирска купили в СМЭУ подержанный Москвич, так я его взялся помочь перегонять, у меня отпуск тогда был. Права еще в Омске получал на машину и мотоцикл. Ребята были у меня в гостях, пили домашнее вино. Они рассказали, что в Новосибирске прямо на заводе можно купить динамики для колонок. Ну, я с ними и договорился. Взял пятьсот рублей, банку трехлитровую с вином – зря я это сделал.
Сели они на заднее сиденье, открыли банку и сказали:
- Гони.
И я крутил баранку весь день, но интересно и весело было – ведь я никогда так далеко машину не водил. Все бы ничего, но кто-то из них заплетающимся языком сказал:
- Юра, чтобы мы меньше ста двадцати километров в час на спидометре не видели!
Яволь, сто двадцать так сто двадцать - выдерживал эту скорость даже на поворотах. Забавно было, ведь после получения прав я не ездил за рулем ни разу. Правда, я часто гоняю на папином мотоцикле «Урал», вы видели. Наконец к ночи меня сменили и я вздремнул. Доехали благополучно.
Купил я разных динамиков целую коробку от телевизора. Привез их на поезде в Алма-Ату и закипела работа. Я делал колонки из ДВП. Папа привез с работы большой рулон букового шпона, обклеивал их и полировал. Колонки большие, семьдесят пять сантиметров, с ревербератором, настраивал их на шестнадцать герц, Толик, помнишь, у тебя брал низкочастотный генератор? Изнутри залил все толстым слоем битума, по науке. Мы с папой нашли красивые полированные профили для рамок, обтянули черной пластмассовой сеткой.
Буковые полированные колонки с черной сеткой, обрамленной сверкающей рамкой, через которую слегка просвечивали динамики, выглядели очень красиво и могли вписаться в любой, самый изысканный интерьер. Более того, брат Володя изготовил алюминиевые шильдики с надписью GRUNDIG, которые я приклеил сзади колонок. Вид колонок был фирменный и цену им мы установили триста тридцать рублей пара. Продавал колонки Вова, большой любитель и коллекционер музыки.
Продали мы десять пар колонок, одну пару оставил себе, другую Вова забрал. У меня хороший стоваттный усилитель. Колонки получились, что надо - от низких частот вибрирует нутро, верха звучат, словно серебряные колокольчики. Продали быстро - в магазине их нет.
Папа, как ветеран войны, давно стоял в очереди на автомобиль. И вот недавно, папа пришел домой возбужденный - подошла его очередь. «Москвич» Ижевского завода, стоит пять тысяч. У родителей таких денег не было – я отдал заработанное с колонок. Какие благодарные глаза были у папы с мамой, никогда не забуду. Папа всю жизнь мечтал об автомобиле и вот мечта его сбылась.
Так что скоро приеду на работу показать зелененького красавца, папа дает ездить в любое время.
Опустилась ночь, засиделись мы, пора было расходиться. Распрощались, руки пожали, похлопали друг друга по спине, по-братски вышло, и я пошел на тридцать второй автобус.
Продолжение: http://proza.ru/2024/06/11/1522
Содержание: http://proza.ru/2024/12/31/1436